Неточные совпадения
Хотя час был ранний, в общем зале трактирчика расположились три человека. У окна
сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два
рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
Через полчаса нищий
сидел в трактире за столом с дюжиной
рыбаков. Сзади их, то дергая мужей за рукав, то снимая через их плечо стакан с водкой, — для себя, разумеется, —
сидели рослые женщины с густыми бровями и руками круглыми, как булыжник. Нищий, вскипая обидой, повествовал...
Окна были забиты досками, двор завален множеством полуразбитых бочек и корзин для пустых бутылок, засыпан осколками бутылочного стекла. Среди двора
сидела собака, выкусывая из хвоста репейник. И старичок с рисунка из надоевшей Климу «Сказки о
рыбаке и рыбке» — такой же лохматый старичок, как собака, —
сидя на ступенях крыльца, жевал хлеб с зеленым луком.
На другой день вечером,
сидя у костра, я читал стрелкам «Сказку о
рыбаке и рыбке». Дерсу в это время что-то тесал топором. Он перестал работать, тихонько положил топор на землю и, не изменяя позы, не поворачивая головы, стал слушать. Когда я кончил сказку, Дерсу поднялся и сказал...
Видя, что все очень заняты рыбной ловлей, старик повез свою молодую мельничиху (так звал он ее весь этот вечер) вокруг пруда через мост и, обогнув всё верховье, все разливы, воротился уже по плотине к тому каузу, около которого удили
рыбаки и где спокойно
сидела и смотрела на них тучная Арина Васильевна.
— Ты обогни избу да пройди в те передние ворота, — примолвил он, — а я пока здесь обожду. Виду, смотри, не показывай, что здесь была, коли по случаю с кем-нибудь из робят встренешься… Того и смотри прочуяли; на слуху того и смотри
сидят, собаки!.. Ступай! Э-хе-хе, — промолвил старый
рыбак, когда скрип калитки возвестил, что жена была уже на дворе. — Эх! Не все, видно, лещи да окуни, бывает так ину пору, что и песку с реки отведаешь!.. Жаль Гришку, добре жаль; озорлив был, плутоват, да больно ловок зато!
Первый предмет, поразивший старого
рыбака, когда он вошел на двор, была жена его, сидевшая на ступеньках крыльца и рыдавшая во всю душу; подле нее
сидели обе снохи, опустившие платки на лицо и качавшие головами. В дверях, прислонившись к косяку, стоял приемыш; бледность лица его проглядывала даже сквозь густые сумерки; в избе слышались голоса Петра и Василия и еще чей-то посторонний, вовсе незнакомый голос.
Рыбак посмотрел с удивлением на свата, потом на мальчика, потом перенес глаза на сыновей, но, увидев, что все
сидели понуря голову, сделал нетерпеливое движение и пригнулся к щам. Хозяйка его стояла между тем у печки и утирала глаза рукавом.
В то время, как отец спускался по площадке и осматривал свои лодки (первое неизменное дело, которым старый
рыбак начинал свой трудовой день), сыновья его
сидели, запершись в клети, и переговаривали о предстоявшем объяснении с родителем; перед ними стоял штоф.
— К ночи разыграется крепкий ветер! — говорит старый
рыбак,
сидя в тени камней, на маленьком пляже, усеянном звонкой галькой.
В камнях два
рыбака: один — старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он
сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую воду, волна, подпрыгнув, касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли.
Так и говорят — вполголоса — двое людей,
сидя в хаосе камня на берегу острова; один — таможенный солдат в черной куртке с желтыми кантами и коротким ружьем за спиною, — он следит, чтоб крестьяне и
рыбаки не собирали соль, отложившуюся в щелях камней; другой — старый
рыбак, обритый, точно испанец, темнолицый, в серебряных баках от ушей к носу, — нос у него большой и загнут, точно у попугая.
— «Поля»! «Поля»! — раскатился знакомый Москве громовой голос. Это гудел трагик Николай Хрисанфович
Рыбаков. Он
сидел в середине первого ряда со своим другом А. Н. Островским, который около гиганта казался маленьким.
Вода шипит и пенится за бортом и брызжет внутрь, а на самом борту, временами моча нижний край своей куртки в воде,
сидит небрежно какой-нибудь молодой
рыбак и с хвастливой небрежностью раскуривает верченую папиросу.
Я
сидел спиною к огню; лицо и весь образ
рыбака с острогою, молодого и крепкого человека, сидящего против меня, были ярко освещены.
Молодой
рыбак, державший в руке острогу, положа ее поперек лодки, не слушал меня и только трясением головы или отрывистым шепотом: «Это все дрянь,
сидите смирно», — отвечал на мои знаки и слова.
Пришел солидный, бородатый старик Суслов [Плохо помню фамилии мужиков и, вероятно, перепутал или исказил их. (Примеч. М. Горького.)] и
рыбак Изот, так собралось человек десять. Хохол
сидел на крыльце, у двери лавки, покуривая трубку, молча слушая беседу мужиков; они уселись на ступенях крыльца и на лавочках, по обе стороны его.
На возвратном пути я старался растолковать Писареву, что я истинный
рыбак, что охота для меня не шутка, а серьезное дело, что я или предаюсь ей вполне, или вовсе ею не занимаюсь, что охотничьих parties de piaisir я терпеть не могу и что завтра, когда все собираются удить рано утром (то есть часов в восемь, а не в два, как следует), я решительно с ними не поеду под предлогом, что хочу удить с берега; выберу себе местечко под тенью дерев, для виду закину удочки, хотя знаю, что там ни одна рыбка не возьмет, и буду
сидеть, курить, наслаждаться весенним утром, свежим воздухом и молодою пахучею зеленью недавно распустившихся деревьев.
В рыбачьей хижине
сидит у огня Жанна, жена
рыбака, и чинит старый парус. На дворе свистит и воет ветер и, плескаясь и разбиваясь о берег, гудят волны… На дворе темно и холодно, на море буря, но в рыбачьей хижине тепло и уютно. Земляной пол чисто выметен; в печи не потух еще огонь; на полке блестит посуда. На кровати с опущенным белым пологом спят пятеро детей под завывание бурного моря. Муж-рыбак с утра вышел на своей лодке в море и не возвращался еще. Слышит рыбачка гул волн и рев ветра. Жутко Жанне.
Анна Аркадьевна, между тем,
сидела в уютной, роскошно отделанной конторе театра, и вела деловой разговор с главными воротилами дела — актерами Матвеем Ивановичем Писателевым и Андреем Николаевичем Васильевым-Рыбаком.
Тут били людей на правеже воловьими жилами и тут же
сидели с ночвами и с лоханями аскалонские
рыбаки, предлагавшие живую рыбу, и торговки, продававшие: хлеб, овощи и рыбачьи снасти.